Хореограф-постановщик балета «Чиполлино» Генрих Майоров рассказал Ксении Черновой о балетных простолюдинах и аристократах
НОВАТ: Генрих Александрович, хочется узнать из первых уст, как начиналась работа над балетом.
Генрих Майоров: Примечательно, что идея родилась в Новосибирске. В 1971 году солист балета вашего театра Геннадий Рыхлов увидел мультфильм и сделал на основе его либретто. Композитору понравилось, но встал вопрос — кто будет балетмейстером. Карэн Хачатурян обратился к однокурснику по консерватории Родиону Щедрину, а он — к своей супруге Майе Плисецкой. В то время я был молод, выиграл подряд несколько конкурсов балетмейстеров, и среди прочих имен была предложена моя кандидатура.
Н.: И почему выбрали Вас?
Г. М.: Не знаю. Возможно потому, что в 1973 году на Первом московском международном конкурсе артистов балета — он проходил на сцене Большого театра, блистала Надя Павлова и помимо классики исполнила мой номер. И еще несколько номеров я поставил для конкурсантов, целыми днями репетировал в Большом. Уставший после такого марафона, вернулся в Киев, и тут позвонил Хачатурян: «Генрих, я написал партитуру нового детского балета, приезжай, послушай». Несмотря на усталость, из уважения к прославленной фамилии я поехал. Карэн Суренович сел за инструмент и начал играть. И я буквально увидел свой балет, это обилие юмора, шуток!
Н.: И сразу взялись за работу?
Г. М.: С огромным желанием. Начал работать весной 1974-го, а уже в ноябре с большим успехом прошла премьера в Киевском театре оперы и балета. Там в это время была сильная труппа с высокой исполнительской культурой. В 1976-м спектакль получил Государственную премию, и это способствовало его дальнейшей известности. Киевский театр повез балет на гастроли в Москву, на спектакли приезжали критики из разных стран. У меня началось постановочное «турне»: Ашхабад, Большой театр СССР, Большой театр Беларуси, Уфа, Кишинев, потом Вильнюс, Донецк, Харьков, Улан-Удэ, снова Москва, а недавно — Михайловский театр и театр Split в Хорватии. Вот так и сложилось — у меня много других спектаклей, но этот детский балет получился самым ярким.
Н.: Детский балет — это сложно или просто для хореографа?
Г. М.: Опера, симфоническое искусство и балет — элитарные искусства, они требуют специальной подготовки. И нельзя рассчитывать, что юный зритель, часто впервые приходящий в театр, полностью готов к их восприятию. В то же время детская опера, детский балет или детская симфоническая музыка должны все-таки быть некими условными жанрами. Поэтому и ответственность, которая ложится на хореографа, двойная.
Во-первых, нужна четкая фабула, где понятно, какой герой хороший, какой плохой, вокруг чего разворачивается интрига. Во-вторых, необходимы соответствующие выразительные средства.
Н.: Музыка балета подсказала вам направление работы?
Г. М.: Работать с партитурой Хачатуряна было одно удовольствие. У него изумительно сделана драматургия, прописаны сквозные партии. И я сделал то же самое — у меня пластическая партитура. У каждого героя своя хореография, свой «говорок». Чиполлино и Редисочка — это простонародье, свободная пластика, а аристократки Магнолия и Вишенка — элегантность, чистая классика. В драматургически острых моментах сосредоточен виртуознейший классический танец. Лейттема музыки — итальянская тарантелла. Но насколько фруктово-овощные герои не похожи на итальянцев, настолько мой танец отличается от народной тарантеллы. Все это я услышал в партитуре.
Н.: Подвергалась ли первоначальная версия балета редакциям?
Г. М.: Партитура была рассчитана на три акта. Спустя какое-то время я некоторые длинноты сократил и оставил два. Спектакль не длинный, но идет на больших скоростях: только действие и танец, нет пауз и длиннот, все время что-то происходит. Даже во время смены декораций.
Н.: Спектакль уже на финишной прямой, до премьеры остаются считанные дни. Какие у Вас впечатления от работы с труппой?
Г. М.: Когда я летом приехал в театр, репертуар не шел —только уроки и мои репетиции. Я поразился силе вашей труппы. Впервые в моей практике солисты почти полностью «взяли» хореографию всего за семь с половиной дней. О чем это говорит? О безупречной дисциплинированности и высоком профессионализме. Интерес у меня был и практический — я ни разу не был в Новосибирске. Знал ваших танцовщиков — и прошлых лет и сегодняшних, но приехать и поработать воочию так и не доводилось. Очень благодарен Владимиру Кехману за такой подарок — приглашение поставить мой балет, и за еще больший подарок в виде такой профессиональной труппы.