Соломон Иосифович Каплун – легендарная личность Новосибирского театра оперы и балета. С крупнейшим театром страны связаны 44 года его трудовой деятельности, его заслуги отмечены званием заслуженного работника культуры РСФСР. В театре Соломон Иосифович начинал как главный инженер, был и главным инженером – заместителем директора, и первым заместителем директора, и директором-распорядителем.
Накануне 75-летнего юбилея НОВАТа Соломон Иосифович поделился с нами воспоминаниями о своей деятельности в театре.
– Вы ведь начинали свой трудовой путь совсем в другой области, что Вас привело в Новосибирский театр оперы и балета?
– Да, после окончания Московского технологического института лёгкой промышленности я работал главным механиком на Новосибирском заводе хромовых кож. В театр я пришёл в феврале 1956 года, и в этом сыграл важную роль Владимир Зельманов – заместитель директора фабрики, где меня тогда считали неплохим специалистом. Зельманов рекомендовал мою кандидатуру на пост главного инженера своему сыну, директору театра Семёну Зельманову, и горком КПСС перевёл меня на работу в театр.
– Вы до этого назначения бывали в театре?
– Да, конечно, я любил театр и старался хотя бы раз в месяц ходить на спектакли. Я хорошо помню то ярчайшее впечатление, которое производило и само здание, и высокий уровень исполнительского искусства. Поначалу я больше любил балет, чем оперу, и самым впечатлившим меня спектаклем было «Лебединое озеро».
– Как Вы осваивались в новой для себя театральной сфере?
– Признаться, в первые дни работы я терялся в театре. Ведь нужно было изучить досконально само здание, всё хозяйство, но со временем я освоился.
Достаточно сказать, что уже через пять лет я – технический специалист – стал первым заместителем директора театра и главным инженером в одном лице. Я работал почти без выходных. Ведь просто сохранить само это грандиозное здание и содержать его в должном состоянии – уже задача не из лёгких, а мои обязанности к этому времени существенно возросли.
Мне хватило этих пяти лет, чтобы изучить внутреннюю структуру театра, причём не только с инженерной точки зрения, но и познакомиться со всеми сторонами творческой жизни, погрузиться и в постановочный процесс, и в финансы, и в снабжение, и прочая, прочая, прочая. Нужно было знать очень многое и на должном уровне – иначе не задержишься.
Как главный инженер я участвовал в разработке технической базы новых постановок, поэтому много общался со всеми постановщиками – художниками, балетмейстерами, режиссёрами.
По согласованию с руководством мне приходилось вести переговоры с постановщиками и приглашать некоторых из них в театр. Например, Владимир Васильев, народный артист СССР, был приглашен на постановку балета «Макбет» К. Молчанова в 1981 году. То есть мне довелось общаться с «высшей лигой» музыкального театра страны.
Конечно, первые три-четыре года приходилось многое изучать, я читал о театре всё, что мог найти. Но через некоторое время я уже мог сказать, сколько каждому солисту нужно времени для решения той или иной задачи, в общем довольно глубоко знал специфику оперного театра.
Это было очень интересно, и сегодня я не представляю для себя другой жизни, другой работы.
– Что Вы назвали бы самым сложным в своей работе?
– Как Вы понимаете, каждый художник, каждый главный специалист, каждый творческий руководитель в известной степени стремится играть главную роль, у каждого – свои требования. Вот уравновесить эту сложную систему взаимоотношений, наладить взаимодействие – это и было самым сложным. Не хочу хвастаться, но перед началом работы над новой постановкой художники, дирижёры, балетмейстеры зачастую в первую очередь приходили ко мне, и мне приходилось решать, можно ли технически осуществить ту или иную задумку, есть ли у нас ресурсы – технические, инженерные, в том числе и финансовые. Ведь в условиях нашей огромной сцены каждая постановочная задача обрастает дополнительными сложностями. И мне приходилось примирять все стороны, находить решения, которые устраивали бы всех.
– Какой спектакль из тех, что был поставлен в годы Вашей работы, оставил самый яркий след в Вашей душе?
– Наверное, «Пиковая дама» в оформлении художника Фёдора Нирода. Он сначала предложил решение, которое невозможно было осуществить, а через месяц после нашего общения привёз совершенно новый вариант – в пять раз дешевле и гораздо более интересный. Мне очень нравился этот спектакль.
– С кем из творческих людей Вам было легче найти общий язык?
– Самый лучший контакт у меня сложился с художником Иваном Севастьяновым, также долго и очень плодотворно мы работали с Альбином Морозовым. Самые хорошие впечатления от работы с режиссёрами Романом Тихомировым и Эмилем Пасынковым. Ваагн Багратуни тоже всегда интересно ставил, хотя был непростым человеком. Из дирижёров мне был очень интересен Израиль Чудновский – каждый его спектакль отличался и по темпераменту, и даже по длительности: если у других дирижёров спектакль шёл точно по хронометражу, у него он мог быть и короче, и длиннее. А самым любимым в нашем театре, и, пожалуй, самым покладистым был Михаил Бухбиндер.
– Что для Вас лично значит Новосибирский театр оперы и балета?
– Это вся моя жизнь. Признаюсь, что для блага этого коллектива я был готов сделать всё. Даже иногда в ущерб собственной семье. Так получилось, что и я сам, и моя супруга, Нэлли Львовна – она была заслуженным врачом России, руководителем больницы – буквально пропадали на работе, и детям, наверное, нужно было больше нашего внимания. Но я благодарен судьбе, за то, что мне выпало такое счастье – работать в театре, ведь далеко не каждому удаётся попасть в такое интересное место, и не каждого театр принимает.