«Лебединое озеро», «Пламя Парижа» и «Золушка» — это классические постановки русского балета советской эпохи, восстановленные на сцене новосибирского театра оперы и балета знаменитым балетмейстером Михаилом Мессерером. Уже через месяц зрители увидят ещё одну его работу в программе из трёх одноактных балетов, которых ранее на новосибирской сцене не показывали. «Новосибирские новости» расспросили Михаила Мессерера о том, почему «Лебединое озеро» — это главный русский балет, что такое репертуарный голод и чего хочет зритель. А также каково это — возвращаться из эмиграции после 13 лет отсутствия.
Михаил Григорьевич, 14 мая новосибирские зрители увидели премьеру «Лебединого озера». Это классическая постановка 1956 года в вашей редакции. Все три премьерных спектакля прошли с полным аншлагом. Получилось ли всё, что задумали?
— Да, была проделана огромная работа с труппой, которая сейчас находится на очень высоком уровне и движется в правильном русле. Не так много сейчас в мире трупп уровня, достойного классического репертуара. Новосибирская полностью достойна. Великолепный женский кордебалет, прекрасные солисты, исключительное звучание оркестра — знаменитый Дмитрий Юровский. Мне повезло в жизни, что поработал с этим дирижером.
«Лебединое озеро» в Новосибирске показывали уже более тысячи раз. И нынешняя премьера — это уж десятая по счету постановка на сцене оперного. Однако о покупке билета на него все равно нужно позаботиться заранее — месяца за два-три. Несмотря на то, что существуют десятки вариаций спектакля, всё-таки зрителя тянет на постановку с хореографией Петипа, Иванова, Горского и Мессерера. Кстати, в чем магия главного русского балета?
— В удачном содержании для балетного спектакля, в решении пластическом и хореографическом, где главная героиня — девушка-птица. Это близко не только европейскому, но и русскому фольклору. Много русских сказок имеют схожий сюжет, превращение персонажей в животных. Царевна-лебедь и царевна-лягушка, вспомните. В этом есть много притягательного не только для российского зрителя, но и для мирового. Гениальная музыка Чайковского в сочетании с удивительной хореографической находкой. Впервые идея была найдена в Москве в Большом театре, а затем развита великими Мариусом Петипа и Львом Ивановым в Петербурге. В дальнейшем Александр Горский создал свои версии спектакля. Многие десятилетия версия Горского — с четвертым актом в хореографии Асафа Мессерера жила в Большом театре. В 2009 году мы его восстановили в Михайловском театре, много возили его за границу, и всюду он имел большой успех.
Возрождая спектакль, вы вносите свои редакторские правки. Что они в себя включают?
— Это трудно объяснить. Это такие маленькие нюансы в каждой партии, роли, взаимоотношениях персонажей, в технических аспектах танцевания.
Ваша «Золушка» получила блестящие отзывы от мировой прессы, в частности критики из Великобритании и США. «Лебедином озере» как и в «Золушке» вы используете видеопроекции и спецэффекты. Они не отвлекают зрителя от главной составляющей балетных постановок — танца?
— Мне кажется, что они помогают. Мы все стремимся следить за тем, чтобы видеоконтент способствовал восприятию, а не наоборот. Поэтому в этом смысле спектакли удачны. Но я всегда недоволен собой. Мне кажется, любой художник должен быть собой недоволен. И стараться стремиться к лучшему. Иначе не будет искусства.
Ваша миссия — возвращение на российскую сцену классических постановок — это ваш собственный выбор или кто-то предложил вам участвовать в этих проектах?
— Это произошло случайно, когда я вернулся в Россию после многолетнего отсутствия. В эмиграции я не знал, что происходит в новой России. Когда вернулся, то был поражён отсутствием спектаклей, которые обязательно должны были быть в репертуаре российских театров. Особенно мне показалось странным отсутствие таких спектаклей в Большом театре. Странно не знать своё прошлое. Непонятно, откуда ты движешься и куда. Выдающийся хореограф, возглавлявший тогда балет Большого театра, Алексей Ратманский пригласил меня восстановить «Класс-концерт» Асафа Мессерера. Потом Владимир Кехман попросил меня восстановить московское «Лебединое озеро» в Михайловском театре. Когда я возглавил балет Михайловского театра, мы восстановили «Золушку», «Пламя Парижа» и «Лауренсию». На мой взгляд, восстановление интересно современному зрителю. Билетов на спектакли практически не достать. Мы возили эти спектакли за границу и продолжаем возить. Они очень популярны.
С 2009 года «Лебединое озеро» показали в Петербурге 150 раз, и обычно все билеты на них проданы полностью. Практика подтвердила, что идея Владимира Кехмана, была правильной и провидческой.
«Пламя Парижа» мы возили в Нью-Йорк, и, вот, казалось бы, немыслимая вещь. «Империалистические акулы» были в восторге от того, что на них шли с ружьями, вилами и лопатами, отбирать их дворцы. Люди умеют отделить чисто эстетическую сторону от политической, и понимают, что никто никого ни к каким восстаниям не призывает.
Что вдохновляет вас сегодня, сейчас, в данный момент?
— После «Лебединого озера» в этом сезоне в Новосибирске мне предстоит еще одна премьера. Она пройдёт прямо перед закрытием сезона — это «Класс-концерт». Он будет показан в один вечер с двумя одноактными балетами великого американского хореографа Баланчина — «Рубины» и «Тема с вариациями». Все три хореографические работы 20-го века в Новосибирске пройдут впервые.
Что нужно делать молодому человеку или девушке, и какими качествами обладать, чтобы добиться успеха в балете? Достаточно ли таланта, эрудиции, прокачанного тела и идеальной растяжки? Что лежит в основе успеха?
— Это сочетание многих качеств, конечно. Нужны талант и физические данные, нужна упёртость, музыкальность. Важно быть умным. Важно найти свою нишу. Не каждый может быть на сцене шутом, как не каждый принцем. Надо найти себе роль и достичь в этом художественных высот. А маленьких ролей не бывает.
Кстати, в «Класс-концерте» будут заняты учащиеся новосибирского хореографического училища — младшие, средние и старшие. Им будет очень полезно пообщаться с артистами труппы всех звеньев — кордебалетом, солистами и премьерами, побыть на общих репетициях. Несколько молодых танцовщиков новосибирской труппы преподают в училище, и эта связь театра и училища всегда важна.
В одном из интервью четыре года назад вы говорили, что балетные труппы испытывают репертуарный голод. Судя по нынешним планам нашего театра оперы и балета, у нашей труппы такой проблемы нет.
— У любого руководителя труппы всегда есть необходимость думать — а что мы поставим на будущий сезон. Новой музыки высокого уровня пишется не много. Нет такого, что вот сейчас нам напишут новый трёхактный балет, и мы его поставим, а через два месяца другой трёхактный балет. Вместе с тем, зритель хочет видеть спектакли с пуантовой классической техникой и с виртуозным мужским танцем. И всё это мы постарались учесть при составлении премьер Новосибирского театра.
Сейчас у нас ещё одна большая задача — это гастроли в Москве на исторической сцене Большого театра. Мы покажем «Лебединое озеро» на той сцене, где оно появилось в 1937 году, в декорациях и костюмах 1956 года. Поскольку в Новосибирском театре сцена такая же, как и в Большом, то мы полностью возродили грандиозный стиль и дизайн Симона Вирсаладзе, сделав его таким, каким он был в Большом театре. С размахом.
В 1980 году вы с вашей мамой не вернулись в СССР из тура в Японии. Вам тогда было 32 года. По моим меркам, это невероятно отважный поступок. А вам не было страшно? Сколько прошло времени, когда вы поняли, что всё хорошо, жизнь наладилась и можно спокойно жить и работать?
— Я мало чего боюсь. Но чтобы совершить такой шаг, нужно обладать уверенностью в себе. У человека должна быть сумасшедшинка. Я был уверен в том, что делаю. Первые дни, конечно, шок, но свободно и спокойно я почувствовал себя практически сразу. Я всегда чувствовал в себе желание свободы, и меня задевала необходимость придерживаться правил советского бытия. И я захотел сбросить с себя эти лямки.
Я оказался за границей вместе со своей мамой, знаменитой балериной и педагогом Суламифью Мессерер. Мы узнали, что из Советского Союза не будут выпускать вместе близких родственников в связи с недавним побегом Александра Годунова и задержанием его жены. С мамой мы давно обсуждали такую возможность, хотелось, чтобы мои дети и её внуки родились свободными людьми. Но одно дело говорить, а другое дело решиться. Тогда в 1980 году мы подумали, что, возможно, другого случая не представится, и решили воспользоваться.
Наверняка вам уже много раз задавали вопрос о моменте возвращения. Вы чувствовали, что вернулись домой после 13 лет отсутствия, когда приехали в Москву?
— Это было немного смешно. Я никак не ожидал и не верил ни в какую перестройку. Случайно на улице встретил Дмитрия Брянцева, который тогда был главным балетмейстером московского музыкального театра имени Станиславского и Немировича-Данченко. Он мне сказал, что слышал, что я езжу и преподаю по всему миру, и пригласил меня к себе в театр. Я возразил — как я поеду в Советский Союз? Он мне говорит — нет никакого Советского Союза. В общем, он организовал всё, и я приехал на 10 дней давать уроки. Для меня это было путешествие не в пространстве, а во времени. Беспрестанно щипал себя — не сплю ли я. В эмиграции мне пару раз снилось, что я оказался в Советском Союзе и меня ведут на расстрел. Точно по Набокову. А тут я и впрямь обнаружил себя в Москве. Знакомые дома старых улиц, многое так же, как и было. Короче, приятно вернуться в своё прошлое, я и сейчас люблю приезжать в Москву.
Новосибирские новости, беседовала Лариса Сокольникова