Владимир Кехман убежден, что мы будем наблюдать в России «невероятный творческий процесс», считает давление на деятелей искусства бессмысленным и уверен, что паника возникает в головах. Об этом, а также о сотрудничестве с украинскими артистами, «Коньке-Горбунке» для Родиона Щедрина и культурном Кузбассе худрук Михайловского театра и гендиректор МХАТ имени Горького рассказал «Известиям».
«Разумные иностранцы, которые про творчество, а не про политику»
— На фоне тотальных отмен объявлено, что в Петербург возвращается Начо Дуато, знаменитый испанец, худрук балета Михайловского театра, и собирается ставить не только балет, в котором он большой мастер, но и оперу. Всё так, ничего не поменялось? Давления на него не ожидаете?
— Он мне лично подтвердил, что будет. Я перед тем, как ехать к вам разговаривать, понимая, что вы зададите этот вопрос, задал вопрос ему: «Может ли быть ситуация, что тебя кто-то может заставить не приехать?» Он сказал: «Это исключено».
После 15 марта мы его ждем, он приезжает и начинает два проекта: оперу «Кармен» и «Дон Кихота», будет делать свою редакцию балета. Я так понимаю, что, скорее всего, он долетит до Эстонии или Финляндии, потом сядет либо на поезд, либо на машину. Логистика пока не понятна.
— В Михайловском театре работают иностранные артисты. С ними что будет?
— Беспрецедентное давление сейчас на них оказывается. Вызывают в консульство, требуют, чтобы они выехали, хотя они не хотят уезжать, хотят работать. Нашему творческому цеху пытаются навязать блокаду. Не думал, что такое вообще может случиться.
Ситуация сложилась уникальная, конечно. Убежден, что сейчас мы будем наблюдать невероятный творческий процесс именно в России. Вот сейчас мы посмотрим, как может работать закрытая система. Помню свои впечатления от смотра духовых оркестров на Красной площади (музыкальный фестиваль «Красная площадь». — «Известия»). Выступали великолепные коллективы со всего мира. Но когда вышел оркестр КНДР, он был однозначно лучше.
Из нас пытаются сделать что-то среднее между Ираном и КНДР, но давление на творческих людей я считаю бессмысленным. В России очень много работы. Именно Россия во время пандемии давала своим артистам огромные возможности, театры у нас, слава тебе господи, не закрывались. Надеюсь, что разумные иностранцы, которые про творчество, а не про политику, тоже будут работать с нами. У нас идут балеты Ролана Пети, сейчас мы сделали «Собор Парижской Богоматери» в Новосибирске — я все-таки продолжаю за Новосибирск беспокоиться. И на сегодняшний день есть полное подтверждение, что в ноябре будет премьера «Арлезианки» и «Кармен». Международная деятельность не остановилась, и я надеюсь, не остановится.
— Разумные интенданты на Западе есть. Ваша прима Вероника Джиоева поет сейчас в «Макбете» в опере Цюриха. С 9 марта, судя по афише, там будет петь серию спектаклей Анна Нетребко. Мне понравился ответ дирекции оперы, когда ей предложили отказаться от выступления Нетребко. «Мы, как работодатель, не имеем законных оснований спрашивать сотрудников о их политической, религиозной и сексуальной ориентации». Вы разделяете эту установку?
— Я даже не то что не спрашиваю… В Михайловском театре работают 29 иностранцев, среди них, по-моему, восемь или девять человек украинцы, я их всех собрал и сказал простой текст: «Полностью гарантирую вам безопасность на территории, во всяком случае, Михайловского театра. Вас никто не оскорбит, никто не тронет, не будет никаких воздействий, поэтому спокойно работайте. Если вы захотите улететь домой, мы тоже вам поможем».
В пятницу мы собираем оба коллектива — и МХАТ, и Михайловский. Делаю два собрания, чтобы успокоить людей, потому что количество фейков в информационном поле беспрецедентное. Просто поток ужаса, который начался со знаменитого острова Змеиный, когда якобы мы кого-то там убили. Я написал Синдеевой (главный редактор радиостанции «Дождь» (признана иноагентом). — «Известия»), когда увидел в ее инстаграме это пост: «Наташа, убери, это фуфло абсолютное».
У нас есть балерина Светлана Бедненко, она из Донецка, и она просто плачет, притом что у нее и мама, и сестра находятся в Германии. Я говорю: «Свет, да что ж происходит такое? Успокойся». — «Ну как же?» Типа, я хочу к маме. Я говорю: «Пожалуйста, не проблема. Если хочешь к маме, мы тебя отправим к маме, но ты реши: ты хочешь к маме или все-таки оставаться в профессии». Сегодня уже успокоилась, но вот до такой степени доходит. Когда началась военная история в Донбассе, мы ее маму эвакуировали в Петербург, и она спокойно жила рядом со своей дочерью, потом уже уехала к старшей дочери в Германию.
— В Новосибирске работал худруком замечательный украинский танцовщик Денис Матвиенко.
— И сейчас там замечательный украинский танцовщик Леонид Сарафанов, который получил российское гражданство. Может быть, паспорт еще не получил, но присягу уже дал. Он сейчас возглавляет — и блистательно — балетную труппу. Я специально летал на «Тщетную предосторожность» посмотреть, в каком состоянии балет. Комедийные спектакли очень тяжело танцевать, но они справились, думаю, и «Конек-Горбунок» у нас получится поставить. К 90-летию Щедрина порадуем.
— Родион Константинович приедет?
— Попробуем привезти. У него 90-летие в декабре. Может быть, все ковидные ограничения закончатся. Дай Бог, чтобы летало что-то к этому моменту.
— Гастроли — неотъемлемая часть жизни театра, зарубежные в том числе. Что с ними будет?
— Мы никогда не ориентировались на гастроли, за тем исключением, когда я создавал имя Михайловскому театру. Да, мы тогда ездили в Лондон и в Нью-Йорк, чтобы мир узнал, что такое Михайловский театр. Ездили в Японию, нам это было интересно с точки зрения денег. А когда увидели, что любой спектакль на стационаре приносит нам гораздо больше, нежели платят импресарио японские, мы прекратили в Японию ездить.
Да, гастроли — важная эмоциональная часть, но я надеюсь, что, может быть, мы поедем по стране. Обсуждаем с министром, чтобы бюджеты, запланированные на международную деятельность (сейчас, я так понимаю, она будет приостановлена), были бы перенаправлены на гастроли по России.
У нас другая проблема — театров, которые могут нас принять, единицы, поэтому пусть лучше приезжают все к нам. Сейчас мы сделали акцию с губернатором Кузбасса Сергеем Евгеньевичем Цивилевым, он был в гостях у меня в Новосибирске. Дети с Кузбасса вместе с родителями будут приезжать. Мы заключим договор. Новосибирский театр, мы договорились, будет выкупать билеты и распространять среди шахтеров и их семей.
19 февраля к нам на «Золушку» приехало порядка 90 детей с родителями. Всё происходило под патронажем супруги губернатора, которая мне рассказала удивительную вещь. Шахтеры первый раз были на балете и сказали: «Это было чудо для нас. Мы еще хотим».
С Кузбассом у нас выстраивается интересное взаимодействие, потому что они готовятся делать свой огромный культурный кластер и хотят заранее готовить публику к балету и опере. Когда произошла трагедия страшная на шахте в Кузбассе, мы в новосибирском театре исполнили «Реквием» Верди, сделали прямую трансляцию на весь Кузбасс, и 5 млн человек наш «Реквием» услышали.
«С точки зрения движения у нас всё очень хорошо»
— Обратимся к МХАТу имени Горького. Вы закрылись на ремонт?
— Закрылись и открылись уже. Поначалу был план до 15 февраля работать, потом уйти на ремонт и в сентябре открыться, чтобы сезон не упускать. В связи с последними событиями мы приняли решение, что пока будем работать. Я посчитал, что невозможно сейчас с такими рисками начинать изменения. Это было бы безответственно. Если всё пойдет по плану, все будем живы-здоровы, то в конце мая или начале июня — если строители подтвердят, что готовы быстро ремонтировать, — уйдем на ремонт и в начале декабря откроемся.
Мы сделали до 2 апреля репертуар, доделаем его до конца апреля, может быть, до конца мая, в зависимости от того, когда будет ясность по логистике поставки импортного оборудования. Наши западные партнеры — не буду говорить, кто, чтобы на них не было давления, — уже полностью подтвердили свои обязательства по поставке верхней механизации, света и звука,
Мы много репетируем, одновременно будем выпускать четыре премьеры. «Нежданно-негаданно», посвященную 85-летию Валентина Распутина, где Марат Башаров играет Сеню Позднякова. «Золушку» по мотивам сказки Шварца, которую делает Вячеслав Стародубцев. Реставрацию «Синей птицы». И «Три сестры». Также полностью сделаем новые декорации «Вишневого сада». С точки зрения движения у нас всё очень хорошо.
— Не могу не спросить о Татьяне Васильевне Дорониной. Как она себя чувствует после болезни?
— Очень капризничала, не хотела уезжать из ЦКБ. Ей так там понравилось, она говорит: «Не хочу — и всё, я хочу здесь быть». Я говорю: «Так вас же вылечили». Доктора мне звонят: «Владимир Абрамович, мы не знаем, что делать, лечить нечего, всё в порядке». С понедельника мы отвезли ее в Барвиху, чувствует себя более или менее хорошо, уже просила нормальную еду. Ей в ЦБК сделали очень жесткую диету.
— Есть надежда, что Татьяна Васильевна все-таки придет в театр?
— Я ей подтвердил, что мы очень этого хотим, что свои спектакли она может сама восстанавливать. Мы ждем. Сейчас в театре абсолютное спокойствие, что мне очень нравится. Готовим новый сайт, новый план по продвижению, есть интересные предложения, как интегрировать здание МХАТа в пространство Тверского бульвара. Сейчас здание стоит на бульваре, но не является его частью. Преобразования, о которых я говорю, будут сделаны с помощью световой партитуры. Очень красиво. Для этого собирались использовать иностранные приборы. Вопрос, смогут ли наши партнеры выполнить свои обязательства, но я очень надеюсь, что мы его решим.
— Архитектор Кубасов изначально вписывал театр в окружающее пространство. Что-то хотите улучшить?
— Акцентировать. Не буду рассказывать всех нюансов, но это будет очень интересное решение.
— Ремонтировать собираетесь на государственные средства или будет помощь спонсоров?
— Будет и внебюджет, и государственное финансирование. Это тоже будет интересное решение. Скоро объявим о нем на общественном совете.
— На западном капитале вы не завязаны? Вопрос в связи с курсом доллара.
— За исключением света, звука и верхней механизации всё остальное должно быть российским. Очень надеюсь, что мы даже оркестровую яму сделаем в России. Сейчас она есть, но не опускается и не поднимается.
— Ремонт достаточно длительный. Что будет с артистами?
— Есть гастрольный график, плюс я веду переговоры с театром Вахтангова, с Малым театром, может быть, они дадут нам какое-то время, чтобы мы могли у них играть. На сцене Музыкального театра Станиславского мы бы тоже могли давать спектакли — я уже поговорил с Борисовым (гендиректор МАМТа. — «Известия»). Простой не такой уж длинный получается: июнь, июль, август, сентябрь, октябрь, ноябрь.
— Труппа большая, всех занять не удастся.
— Простои всегда были в театре. Когда я пришел в Михайловский, из 58 певцов действительно пели 11. Это стандартная практика: есть активная часть труппы, которая работает, и есть пассивная, которая, к сожалению, находится либо в простое, либо это люди в возрасте, и мы хотим, чтобы они достойно жили. В Михайловском до сих пор работает Алла Осипенко. Мы не можем ее бросить. Это невозможно.
— Великая артистка.
— Да. Поэтому она и живет, а все, кого бросали, сразу умирают. Мы всегда исходим из того — и это позиция Татьяны Васильевны — чтобы поддерживать старшее поколение. Они получают хорошую зарплату.
«Процесс начался и привел в точку, в которой мы сейчас находимся»
— Интерьер зала, зрительского фойе, который делал Кубасов, сохранится?
— Конечно. Мы нашли оригинальные проекты 1968 года, по-моему. Зал планировался в серых тонах — темно-серый и светло-серый. Сейчас работаем с Москомнаследия, чтобы принять решение, будем ли мы интегрировать этот проект или оставим то, что есть. По планам зал должен быть облицован лиственницей, но к моменту открытия в 1973 году получилось то, что там сейчас есть, — ДСП, возможно, деньги закончились. Менять его или нет — вопрос, который сейчас дискутируется.
А всё остальное… Там же везде, и во внутренней, и во внешней отделке — туф, очень красивый камень, просто им давно никто не занимался, 50 лет не было ремонта. Мы его почистим и покроем специальным лаком. Мастера говорят, что это даст эффект.
— Что еще будет сделано?
— Приведем в соответствие со СНиПами кресла в зрительном зале, прежние не соответствуют нормам, которые существуют на сегодняшний день. Я имею в виду размер кресла и расстояние между ними. Мы потеряем приблизительно сорок кресел, но комфорт будет совершенно другого уровня. Последний зрительский ярус мы закрываем, он вообще не нужен. Там будет стоять световое оборудование. В театре нет кондиционирования — так, на всякий случай, 45 градусов летом. Мы его сделаем, поменяем вентиляцию, сделаем новые туалеты, буфеты.
— Ранее вы хотели потратить на ремонт 5–7 млрд рублей. На сколько сейчас рассчитываете?
— Называть какие-то суммы будет несерьезно с моей стороны. Непонятно, какой будет курс. Да хоть он двести будет, какая разница? Это паника, зачем люди на нее реагируют, тоже непонятно.
Будет проект, который делается на внебюджетные средства, сейчас проектировщики работают. За март-апрель он будет сделан, после уже назовем цифры. Исходя из новой ситуации, максимально буду стараться всё необходимое оборудование попробовать сделать здесь — за исключением нескольких вещей. Это свет, звук, видео и верхняя механизация. У нас их, к сожалению, сделать невозможно.
— Серьезные проблемы. Вы их преодолеете?
— Не вижу никаких проблем пока, за исключением того, что есть паника, которая в головах, и есть фейки, которые провоцируют истерию, опять же в головах. 4 ноября, в День Казанской Божией Матери, когда патриарх служил в храме Христа Спасителя, он сказал пророческие слова. Та власть и тот народ, которые отказываются от собственной веры, исчезают и как народ, и как власть.
Ключевой момент речи патриарха: храните веру православную. На Украине, я считаю, всё началось с того момента, когда власть непонятно зачем отказалась от Московского патриархата, попыталась вовлечь в этот конфликт еще и церковь. Слава тебе, Господи, что большая часть народа не дала это сделать, отстояла, но тем не менее процесс начался и привел в точку, в которой мы сейчас находимся, я в этом убежден на сто процентов.
Светлана Наборщикова, Известия